«Лук» мастерового, писки моды XVIII и XIX века, что было на столе у наших предков – вся та повседневность, которая позволяет говорить об уникальности Горнозаводской цивилизации. Ну и вишенка на торте – «лабутены», в которых заводчане позапрошлого века вкалывали у домны. Урок живой истории для первоуральских школьников провел этнолог Вячеслав Печняк. К слову, шайтанских корней. И в его гардеробе есть азям.
Этнолог рассказал, что носили мастеровые на Урале
«Лук» мастерового, писки моды XVIII и XIX века, что было на столе у наших предков – вся та повседневность, которая позволяет говорить об уникальности Горнозаводской цивилизации. Ну и вишенка на торте – «лабутены», в которых заводчане позапрошлого века вкалывали у домны. Урок живой истории для первоуральских школьников провел этнолог Вячеслав Печняк. К слову, шайтанских корней. И в его гардеробе есть азям.
Перекресток культур и народов
Встреча прошла в рамках проекта «КУШ», инициатором и организатором которого стал Инновационный культурный центр. «КУШ» расшифровывается как «Краеведение. Урал. Школа». Участникам проекта, образовательным организациям, представилась возможность услышать лекции о родном крае и по-новому оценить историю малой родины. Так, к примеру, молодежь узнала о наследниках Горнозаводской цивилизации – от демидовских заводов до мировых корпораций 21 века. Познавательной была и беседа Вячеслава Печняка, о чем сегодня и расскажем. Это послужит дополнением к проекту «Вечернего Первоуральска» «Городские легенды».
Примечательно, что сам Вячеслав Печняк – первоуралец, учился в школе №1. По его словам, об истории Урала рассказывали так скупо, что захотелось узнать больше. Так это переросло не просто в профессию, в образ жизни. Вячеслав Печняк – этнолог, то есть занимается народоведением, изучая все, что связано с повседневной культурой Горнозаводской цивилизации. Он – научный сотрудник музея истории Екатеринбурга. Изучает родословную, дошел до 1748 года, и по материнской линии – истинный шайтанин.
Несколько лет назад реализовал проект по воссозданию горнозаводского костюма, на что был получен грант. В результате появилась коллекция реплик, которые вдохновили на ретро-фотосессию.
Итак, прежде чем говорить о том, чем питались и во что одевались мастеровые, следует подчеркнуть, что мы имеем дело с культурным феноменом.
– Урал – это перекресток, где встретились множество народностей. И умение говорить друг с другом стало важнее генетической близости. Колонизация Урала начинается в XVIII веке, когда стране требовался металл. Строятся заводы. Людей где брать? Появляется указ о посессионных крестьянах, когда государственные крепостные прикрепляются к заводу. Так возникают новые категории – мастеровые работные люди и приписные, – отмечает этнолог.
Также еще одна отличительная особенность Урала – это еще и перекресток социальных культур. На заводе были управляющие и инженеры, нередко иностранцы. Поэтому случалось, что управляющий – лютеранин, а мастеровые – староверы. В Васильево-Шайтанском заводе такого не было. Но вот старообрядцы точно составляли костяк населения.
– Когда будете гулять по Шайтанке, обратите внимание на дома. Если резьба на окне в форме полумесяца, то здесь жили кержаки, – добавил Вячеслав Печняк, беседа вообще оказалась богата на такие отступления.
Самое же важное, что формируется особый тип крестьян – заводской. Уральский мастеровой, работный или приписной крестьянин был не только земледелец. В свободное время он занимался собственным хозяйством, промыслом – то есть добывал пушного зверя либо добывал золото или другие дары Каменного пояса. Как заметил этнолог, золотая лихорадка на Урале началась даже раньше, чем в Америке.
– Люди понимают, что они уже не крестьяне, что они – заводские. Как писал Мамин-Сибиряк, с такой особой щеголеватостью может ходить только заводская кость. И чекмень-то на нем не так сидит, и шляпа у него набок повернута, и вообще ходит как черт, – улыбнулся спикер.
Рубаха королевского пурпура
Да, «лук» мастерового, как и его супруги, при том, что следовал общим правилам русского костюма, тоже был наособицу и подчеркивал достаток. Как отмечает исследователь, неслучайно мастеровые в основном ходили в сапогах. По двум причинам: для форсу – все же стоили два рубля, а лапти копейки. Далее, в домне, где все дышало жаром, другая обувь не выдержала бы. И даже если на некоторых заводах рабочие и носили лапти, но на них прикрепляли для защиты деревянные набойки.
– Я такие лапти называю лабутенами, – добавил Вячеслав Печняк.
Далее, костюм. Долгое время одежду делали из своедельщины, ткани, которую ткали хозяйки, только в середине 19 века в обиход вошла фабричная продукция. В основном, сырьем служила техническая конопля. Исследователи отмечают, что в год хозяйка ткала до 100 аршин холста: один аршин, на заметку, это 97 сантиметров, на рубаху же шло до 10 аршин. Вот и считаем. Что носили мастеровые? Верхняя одежда: чекмень (из самодельного сукна), армяк (из шерсти верблюда), азям (своего рода халат на подкладе). По словам Вячеслава Печняка, верблюжью одежду сюда привозили из Оренбургской губернии.
И, конечно, какой костюм без рубахи? Мастеровые предпочитали со спущенным рукавом, чтобы не надо было носить варежек. Что же касается цветов, долгое время писком моды считался кумач, поскольку этот краситель был довольно трудоемким. С появлением анилиновых красителей рубахи засияли разными красками. Праздничные – вишневые, розовые, и лучше фуксия, а то и густого фиолетового оттенка, который называли королевским пурпурным, а во французских журналах мод цветом адового пламени. Кроме того, свои правила этикета были у женихов.
– Праздничный костюм заводчанки – рубаха, которую называли русской. Она двусоставная, есть верхняя, и под ней вторая, до колен, из более простой ткани до колена, такая проставочка, ее легко отпороть, когда загрязнится. Сарафан косоклинный, архаичный. Вообще, замечу, сарафан произошел от средневековой мужской верхней одежды, как и само слово, – перечислял Вячеслав Печняк. – Эх, все у мужиков отняли.
Поверх сарафана, продолжил этнолог, надевался фартук, он назывался запон. Во второй половине XIX века вошло в моду повязывать над грудью, это уральский феномен. Отдельная песня – головной убор, для замужних женщин – кокошник. У девушек – специальная повязка, основой которой служила, как правило, береста. Ткань расшивалась золотом, каменьями, у небогатых семей – серебром. Кокошник и повязка стоили прилично, это, по определению этнолога, служило своего рода семейным «капиталом» – наступили трудные времена, будет что продать.
Отдельная история – стол заводчан. Гостеприимство было непреложным правилом. А количество блюд поражало: от семи в будний день до 15 в праздничный. Есть воспоминания, как гостю подали на закуску холодец, после – два вида жаркого из говядины, после – блины… Выпечка за еду не считалась, кстати. Что же касается хлеба, каждый день его могли себе позволить заводчане аграрного Зауралья. Основным блюдом шли, конечно, пельмени, их варили на свадьбу, ими разговлялись. Еще частенько варили шти: в скоромные дни из молока, в постные – из кваса, в голодные дни – на воде.
Но наше знакомство – краткое, смеем заметить, будет неполным без одного существенного отличия заводской культуры.
– Это уральский феномен – большая семья, когда в одном доме жили несколько поколений. Когда старший сын женился, он приводил супругу в родительский дом. Остальные сыновья, как правило, старались ставить дом рядом. Отсюда и название «улица» пошло, что у лица, иногда даже говорили «вулица», – подчеркнул Вячеслав Печняк, отметив, что после революции это пытались искоренить.
Наталья Подбуртная
Фото Федора Телякова, предоставлены ИКЦ и ЕДШИ №11 им. Е.Ф.Светланова