Последний ветеран Великой Отечественной войны, проживавший в поселке Билимбай – Борис Сторожев – отпраздновал 75-летие Победы, но три месяца не дожил до собственного 100-летия… Этот материал мы посвящаем памяти Бориса Сергеевича.
НЕ БОЯЛИСЬ СМЕРТИ
Последний ветеран Великой Отечественной войны, проживавший в поселке Билимбай – Борис Сторожев – отпраздновал 75-летие Победы, но три месяца не дожил до собственного 100-летия… Этот материал мы посвящаем памяти Бориса Сергеевича.
Шагнули все как один
Борис Сторожев родился 18 января 1921 года в городе Верхний Уфалей в Челябинской области. Он был старшим сыном, за ним родились еще три брата. Затем семья Сторожевых перебралась в Кузино. Отец, Сергей Иванович, воевал на полях Первой мировой, был награжден Георгиевским крестом, который потом, в голодные послереволюционные годы, выменял на мешок муки, в Кузино он работал на железной дороге. В 1940 году 19-летнего Бориса Первоуральский горвоенкомат призвал на срочную службу в ряды РККА. Служил боец в пограничных войсках на Дальнем Востоке, там и застала его война.
– Приехал к ним военный, который набирал людей в действующую армию, – рассказывает сын ветерана Виктор Сторожев. – Всю их роту построили, спросили: «Кто хочет на фронт? Шаг вперед!», все как один шагнули.
Эшелонами солдат доставили в центральную Россию, где прошло переформирование. Сторожев попал в образованную в октябре 1942 года I артиллерийскую дивизию, и так прошел в ее составе всю войну, рядовым.
Боевое крещение Сторожев, как, впрочем, и вся новообразованная дивизия, получил 9 ноября 1942 года в районе города Серафимович Волгоградской области, где дивизия поддерживала огнем действия войск 21-ой армии Юго-Западного фронта. Это был завершающий этап оборонительного сражения Сталинградской битвы.
В дивизию входили артиллерийские полки, укомплектованные 76-миллиметровыми и 126-миллиметровыми орудиями и гаубицами. Но рядового Сторожева определили в разведку – в 816-й отдельный разведывательный артиллерийский дивизион.
– Отец рассказывали, что однажды отправили их брать «языка», – говорит Виктор Борисович. – Они подползли к немецким окопам. Часового у блиндажа, в котором спали фрицы, оглушили ударом приклада по голове, потащили на руках по снегу – дело зимой было. Фриц очухался и стал орать. Разведчики засунули ему в рот варежку вместо кляпа, а когда притащили к своим, увидели, что немец уже мертвый – задохнулся. Через несколько дней их группу снова отправили за «языком». Еще на подходах к деревне разведчики увидели немца с большой сумкой, в которой оказались документы и письма. Пленного доставили в штаб.
Диверсанты в сапогах
После Сталинграда была Курская дуга. Сражения длились с 5 июля по 23 августа 1943 года: 50 дней продолжались ожесточенные бои с фашистскими захватчиками, 50 дней бойцы демонстрировали пример самоотверженности, жизненной стойкости, силы духа, доблести и несгибаемой воли.
Среди первоуральцев около десятка тех, кто сражался на Курской дуге: Николай Иванович Ардашев, Николай Павлович Асаев, Лаврентий Иванович Вилисов, Иван Михайлович Желтышев, Ксения Ивановна Калянова, Григорий Егорович, Наймушин, Петр Михайлович Хуртин, Михаил Яковлевич Южанин. К сожалению, время неумолимо, и большинства их них уже нет в живых.
После боев под Курском – в августе-сентябре 1943 года – дивизия, уже в составе 60-й армии, участвовала в освобождении украинских городов Глухов, Конотоп и Бахмач. За отличие в боях при освобождении Глухова артдивизии и было присвоено почетное наименование «Глуховская».
– Шли в атаку, и отца ранило в ногу, – рассказывает Виктор Сторожев. – Он остался лежать, а остальные ушли вперед. Потом отца подобрали санитары.
После ранения Сторожев в разведывательный дивизион больше не вернулся. Но смекалка разведчика у него осталась. Однажды благодаря ей Сторожев спас не одну жизнь.
– Отец рассказывал, что уже после госпиталя привели их в какую-то деревню на переформирование, – говорит Виктор Борисович. – И вот они видят – ведут колонну пленных немцев. Вроде ничего необычного: ведут наши солдаты, одетые в советскую форму. Но отец обратил внимание, что все немцы обуты в сапоги. Обычно пленных раздевали, снимали с них сапоги. А тут… За колонной пленных еще и обоз двигался, телеги, накрытые сеном. Отец быстро к командиру сбегал: так и так, посмотри, мол, немцы-то все – в сапогах и в шинелях! Пленных окружили, оказалось, что это были диверсанты, которых вели их офицеры, переодетые в нашу форму. У гитлеровцев, у кого под шинелью, у кого в обозе, было спрятано оружие – автоматы, пистолеты. Они шли с конкретной целью: уничтожить штаб дивизии.
После Сталинградской и Курской битв и освобождения Украины дивизия, в которой воевал Сторожев, освобождала Польшу, дошла до Берлина, а потом и до Праги, заслужив звание Гвардейской Краснознаменной ордена Ленина (за взятие Берлина), Суворова и Богдана Хмельницкого (за освобождение Украины). Сам гвардии рядовой Борис Сергеевич Сторожев был награжден медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией», орденом Красной Звезды.
«Борис, это ты?»
После демобилизации в 1946 году Борис Сторожев вернулся в Кузино к родителям.
– Дело было ночью, и родители его не пустили: просто не узнали, сколько лет прошло, – рассказывает Виктор Сторожев. – Отец ночевал на скамейке, утром дед вышел: «Борис, это ты?!» Узнали, пустили. Потом отец приехал в Билимбай, встретил там мою мать, Нину Ивановну. Они поженились. Оба работали в типографии, где и познакомились.
Типографское дело Борис Сергеевич освоил еще в годы войны. После ранения он работал наборщиком в типографии дивизионной газеты «Залп». Как значилось в наградном листе от 24 марта 1945 года к представлению рядового Сторожева к ордену Красной Звезды: «выполнял две обязанности – наборщика и печатника», «в условиях боевой обстановки показал образцы героического труда». Сторожев зачастую работал в типографии по 20 часов в сутки, «не считаясь с отдыхом, физическим переутомлением, показывал высококачественный набор».
Позже, закончив в Свердловске техникум, Борис Сергеевич работал мастером на Билимбаевском заводе термоизоляционных материалов.
– Со всей области на завод для ремонта привозили старые гусеничные трактора С-100, – рассказывает Виктор Сторожев. – Отец принимал их после ремонта, проверял, отправлял по совхозам, колхозам и леспромхозам.
В 1950 году у Бориса и Нины Сторожевых родился сын. Сейчас у Нины Ивановны, которой идет 94-й год, три внука и четыре правнука.
Перестройку не принял
До самой своей кончины Борис Сергеевич считал большой бедой развал Советского Союза, страны, за которую он и его однополчане проливали кровь. Не принял он и развенчание так называемого культа личности Сталина, развернутого при Никите Хрущеве. грамоту от Генералиссимуса Советского Союза, полученную еще на фронте, ветеран хранил долгие годы, пока не отдал в музей поселковой школы.
– Отец до последнего сохранял ясность мысли, он помнил фамилии своих командиров, всегда следил за новостями, но своего мнения обычно не высказывал, – говорит Виктор Сторожев. – Последние два года стал слаб глазами, а так смотрел передачи по телевизору, был в курсе жизни страны.
При этом коммунистом, членом КПСС Борис Николаевич никогда не был.
– Отец был православным, еще на фронте поверил в Бога, – говорит Виктор Борисович. – Когда, говорил, вокруг тебя трупы, и в Бога поверишь, попросишь, чтобы живым остаться. Отец соблюдал посты, только последние три-четыре года не постился. Иконы дома у него были, перед тем, как сесть за стол, обязательно помолится. Мама тоже верующая.
По словам сына, Борис Сергеевич был очень выдержанным, спокойным человеком, все переживания держал в себе.
– Отец очень мало рассказывал о войне, не любил этого, – говорит Виктор Борисович. – В День Победы стопку-две выпьет, посидит. Награды сначала надевал, а потом, лет двадцать назад – не стал. Когда инвалидность получил, ходил у нас к памятнику с костылем. С однополчанами не встречался. Да и не было их. Еще на фронте, когда после ранения он поехал на переформирование, встретил одного из своей роты разведки, спросил, что там и как. «Я один остался – больше никого, – отвечал тот. – И то больше благодаря тому, что был переведен в другую часть». Воспоминания о войне были тяжелыми. Однажды, как он рассказывал, попали под бомбежку, его земляку по похожей фамилии Сторожилов разорвало при взрыве живот. Раненый лежал, собирал кишки: «Спаси меня». А как спасешь? Санитары когда пришли, он уже умер. А так, говорил отец, они воевали и не боялись смерти, к которой привыкли. Ничего не боялись.
Андрей Попков
Фото автора