Алена Репина – стекольных дел мастер, работающий в технике фьюзинг. Это относительно новая технология изготовления витража путем спекания стекла в печи. По образованию Алена – инженер-геофизик, никаких художественных школ, курсов она не заканчивала, но делает лаконичные, очень выразительные, утонченные в эстетическом плане вещи.
1472 градуса по Фаренгейту Алены Репиной
Алена Репина – стекольных дел мастер, работающий в технике фьюзинг. Это относительно новая технология изготовления витража путем спекания стекла в печи. По образованию Алена – инженер-геофизик, никаких художественных школ, курсов она не заканчивала, но делает лаконичные, очень выразительные, утонченные в эстетическом плане вещи.
Испечь сакуру
– Алена, над чем вы работайте в данный момент?
– Заканчиваю панно в японской тематике – омытая дождем ветка цветущей вишни. Захотелось выйти за размеры моей печи, она позволяет мне спекать не очень большие изделия – чуть больше, чем сорок на сорок сантиметров. Диаметр этого панно около семидесяти сантиметров, так что его приходится собирать из отдельных частей, спекая каждую отдельно – четыре для фона в форме солнечных лучей и объемная ветка с розовыми цветами. Для изготовления этого панно мне пришлось запускать печь 7 раз, но идея того стоит!
– Если говорить о материале, подойдет любое стекло?
– Нет, для фьюзинга используют только специальное. Заводов, которые его производят, в мире всего пять. Главное правило для фьюзера – стекло должно быть совместимым, то есть с одним коэффициентом термического расширения, иначе при остывании сплавленные стекла лопнут. Стекло для фьюзинга похоже на обычное, оконное, три миллиметра толщиной, но оно разных цветов. Я использую больше восьмидесяти оттенков.
– А с чего начинается процесс?
– Режу стекло на кусочки стеклорезом. Композицию складываю на столе в холодном виде и на этом этапе могу поправить, что-то передвинуть или вовсе переделать. Потом послойно перекладываю все детали на огнеупорную подложку, посыпанную, чтобы расплавленное стекло не прилипло к ней, рыхлым разделителем, и ставлю в специальную печь, где под воздействием высокой температуры отдельные кусочки спекаются, превращаясь в монолит. Для этого нужна высокая температура – от 720 до 850 градусов. От выбранного температурного режима зависит и вид будущего изделия – задашь температуру пониже, оно остается рельефным, не сильно отличающимся от того, что было до спекания, повыше – верхние кусочки тонут в расплавленном нижнем слое и поверхность становится гладкой.
– Сколько, в среднем, уходит времени на одно изделие?
– Процесс небыстрый, самые простые блюда делаю за день-два, а ажурные абажуры для люстр намного дольше – от пяти до десяти дней. Зависит и от количества деталей, и от сложности композиции. Вот, например, стеклянные абажуры с листьями и гроздьями рябины, которые чаще всего заказывают, выглядят очень легкими и очень ажурными, но все веточки и листики должны между собой пересекаться, чтобы соединиться в прочное изделие. И поэтому количество слоев в них доходит до пяти-шести, а ягодки вообще пекутся заранее при более высокой температуре, для того чтобы они получились не плоскими, а выпуклыми, как настоящие. Как-то я из интереса посчитала, сколько элементов в моей люстрочке в виде цветочной полянки, и оказалось, что в ней – тысяча пятьдесят деталей размером от двух до пятнадцати миллиметров!
– У мастера фьюзинга есть право на ошибку?
– Теоретически – да. При работе с холодным стеклом – без проблем. Но после спекания на устранение недочета может уйти несколько дней. Как-то я отправила в Читу часы, и по дороге они треснули. Я тогда еще была неопытной в пересылке и неправильно их упаковала. Заказчице я сделала новые часы, а треснувшие попросила прислать обратно. Добавила к ним несколько деталей, поставила в печь и испекла повторно. Тогда я и узнала, что при повторном нагреве та же температура дает более сглаженный вид, и в результате часы стали выглядеть по-другому, хотя и в этом виде они смотрятся весьма неплохо. Все удачные и неудачные эксперименты превращаются в опыт, если их подробно описывать и учитывать на будущее.
Глыбы с лампового завода
– Вы занимаетесь фьюзингом около десяти лет. С чего началось ваше увлечение стеклом?
– Я родилась в Ульяновске. Там у нас был радиоламповый завод. За заводом располагался карьер, в который выбрасывались производственные отходы и брак. На этой своеобразной помойке иногда появлялись прозрачные глыбы стекла бледно-голубого и бледно-желтого цветов с какими-то включениями и, если повезет, пузырьками. И мы, маленькие, еще дошколята, тащили эти глыбы тяжеленые домой, как сокровища! Вдвоем-втроем протащим десять шагов, отдохнем и опять тащим… Вид цветного прозрачного стекла, игра света в нем просто завораживали. Куски поменьше мы с братом клали в аквариум, ставили на подоконник между цветами. Тогда я и не предполагала, что когда-нибудь я сама буду плавить стекло. Спеченное стекло я увидела намного позднее, когда уже была взрослой и работала на отделке квартир. В далеком 1998-м году я как-то попала в художественный фонд Екатеринбурга. Там были выставлены образцы плавленого стекла – разноцветные вставки в дверки кухонных шкафчиков и красная увесистая люстра. Они меня ошеломили, хотя теперь я понимаю, что они были довольно простыми. «Что это?» – спросила я. И мне объяснили: новая и очень сложная витражная технология под загадочным иностранным названием фьюзинг.
– Решили освоить?
– Да, но шел 1998 год. Информации по фьюзингу не было практически никакой –интернет тогда еще не был таким всезнающим. Но интерес во мне уже разгорелся. Оказавшись в Москве, я пошла в Ленинскую библиотеку, где мне дали кучу методичек для технологов по силикатному производству. Но в них говорилось о производстве самого цветного стекла, а описания процесса фьюзинга не было. И обучающих курсов в Екатеринбурге тоже не было. К тому же небольшая печка для изделий размером 20х20 см стоила около 3000 долларов. Выручил знакомый керамист, который сделал мне печь в пять раз дешевле фирменной.
– И тогда вы стали печь?
– Нет. Она без дела простояла в гараже еще долгих двенадцать лет, пока не построили свой дом на селе, где оборудовали мастерскую. В 2010 году,
кое-как собрав немного информации по крупицам, я решилась свою печку включить. Она была не такая уж и маленькая: внутри двадцать четыре на сорок сантиметров. Это печка верой и правдой прослужила мне целый год, полный экспериментов и открытий.
– Сразу стало получаться?
– За первую неделю испекла пять различных изделий. Естественно, они были простые – в первый день сплавила простую решетку из оконного стекла. На второй день удалось совместить оконное и бутылочное стекло. Потом мне подарили несколько цветных кусочков китайского стекла, условно совместимого с оконным, и я испекла довольно угловатый тюльпан, а потом вполне приличный ирис… Очень увлекательный оказался процесс, и он меня захватил. В результате уже через полгода я умела то, за что многие даже не берутся.
– Чтобы заниматься фьюзингом, нужен определенный талант?
– Как минимум элементарное чувство цвета. А также настойчивость, трудолюбие. Это тяжелый и кропотливый труд. В основном, работать приходится стоя, чтобы видеть будущую композицию сверху, а не сбоку, иначе будут неизбежны перекосы в пропорциях. Резать стекло сидя тоже довольно затруднительно, стоя легче обеспечить равномерное давление на стеклорез, и режется намного ровнее. Так что нагрузка на ноги, спину, руки, глаза изрядная.
– А в плане помещения?
– Необходима отдельная комната-мастерская, в которой ты не живешь. Иначе осколки могут оказаться не только в твоей тарелке, но и в постели… Как бы аккуратно ты ни работал, когда ломаешь стекло, часть осколков неизбежно разлетается. А если в доме есть дети, то это может быть особенно небезопасно! Моя печь занимает почти кубометр, и вокруг по технике безопасности должно быть некоторое количество пустого пространства. Еще нужно где-то хранить ящики с листами цветного стекла, контейнеры с обрезками и прочее.
Реальный 3D. Не эффект
– Сколько изделие проводит в печи?
– От 12 до 16 часов. Сначала медленный прогрев, потом – быстрый, затем выдержка на пике температуры и быстрое, а затем медленное остывание. Теперь у меня печь с программатором, так что я выставлю определенный режим и ухожу спать.
– А сколько длится ваша творческая смена?
– Я работаю больше вечером и ночью. Когда огород не отвлекает и не занята другими делами, я могу работать по 10-12 часов в день, особенно когда тружусь над новой идеей, потому что не оторваться: работаешь порой часов восемь подряд, ни разу не присев. Но сейчас я стараюсь через каждые два-три часа делать перерыв для отдыха. Фьюзинг – это увлекательная головоломка! Приходится много думать, выбирая последовательность действий и оптимальный для каждого изделия режим. Все результаты нужно записывать и анализировать, чтобы избежать появления дефектов вроде нежелательных пузырей и неровностей.
– Есть у вас эксклюзивные вещи?
– У меня есть такое, чего я у других не видела – например, мало кто берется делать ажурные люстры, да и многослойные композиции встретишь нечасто. А мне нравится делать именно многослойные, где появляется интересная глубина, несравнимая с 3D-эффектом.
– Вы перфекционист?
– Именно! Мне постоянно кажется, что можно что-то подправить, сделать еще лучше, и этот процесс можно продолжать до бесконечности. Я пытаюсь немного приструнить свой перфекционизм. Если заслужил, тебя и так оценят. Этой зимой меня даже приняли в Профессиональный союз художников России. Такого результата я вообще не ожидала.
– Участвуете в выставках?
– Несколько работ выставлялись в различных сборных экспозициях в Екатеринбурге и Первоуральске. Везти свои работы, например, в Москву дорого и трудно, так что главной выставочной площадкой для меня остается Интернет. Все новенькое выкладываю там.
На века
– Стекло – материал довольно капризный: режет пальцы, трескается, пузырится, а в чем его достоинства?
– Да, работать со стеклом нелегко, зато результат того стоит! Витражи в готических храмах стоят сотни лет, и цвет стекол в них не тускнеет. Пигменты добавляют в шихту в процессе варки стекла, а это происходит при температуре 1600 градусов. Потом я еще раз нагреваю свои композиции до 700-800 градусов. Стоит ли после этого беспокоиться, что стекло способно что-то выделять? Или выцветать на солнце? Стекло как человеческие отношения: хрупкое, но при бережном обращении оно прослужит многие десятилетия.
– Ваши творческие планы?
– Мне стали интересны более крупные изделия, чем блюда и часы. Они хорошо смотрятся в маленьких уютных помещениях, а в большой гостиной был бы уместен немного другой декор. Поэтому сейчас я начала всерьез задумываться о том, чтобы изготовить печь побольше, чтоб было куда развернуться.
Андрей Попков
Фото Анны Неволиной